Музыкальные смешные конкурсы в компании

Конкурс-сказка "Репка"

Веселенькая сказка на новый лад для отличной компании

Сказка с участием гостей торжества

Отпадный конкурс сказка для шумной и юморной компании

Я чувствовал, что Кудрявцев не может забыть моего злосчастного выстрела и относится ко мне с недоверием. Даже ночь, проведенная в секрете, не смогла убедить его в моей стойкости и выдержанности.
До встречи с Кудрявцевым я и не подозревал, что я так несовершенен как солдат: и портянку не мог завернуть как следует, и по рассеянности, когда командовали «налево», поворачивался направо, п совсем не владел лопатой. К моей же способности, читая газету, сопровождать прочитанное пространными комментариями и разъяснениями Кудрявцев относился весьма критически и недоверчиво; в партию я тогда еще не вступал, и он от меня, интеллигентного юнца, неизвестно почему присоединившегося к той яростной борьбе за Советы, которая разгоралась в стране, ждал все время какого-то подвоха. Я часто ловил на себе внимательный взгляд Кудрявцева. «Ты необученный, и на первый раз я тебя прощаю,— казалось, говорил этот взгляд.— Но в следующий раз пристрелю...» И я дал себе слово, что покажу пример дисциплинированности. Вскоре случай предоставил мне эту возможность.
К этому времени нас отвели на охрану моста Западно- уральской железной дороги, которая связывала Нязенетровск со станцией Кузино, а следовательно, с Екатеринбургом, с Пермью и со всей Россией. Оттуда шли не только подкрепления, Москва и Петербург заваливали нас газетами, литературой...
Я стоял на посту посредине железнодорожного моста. Моей задачей было проверять пропуска у людей, переходящих с одного берега на другой. Мне посчастливилось — белые открыли по моему мосту ожесточенный огонь из нескольких орудий. Снаряды падали в воду почти под тем самым быком, на котором я стоял, и вверх взлетали пенные смерчи, обдававшие меня брызгами. Один снаряд попал между двумя быками, и часть моста со звоном и грохотом, заглушившими все в мире, рухнула в воду. Еще один снаряд попал в верхнее перекрытие моста, несколько чугунных балок упало невдалеке от меня, и я на некоторое время оглох от этого грохота и лязга.
Чувство, которое я испытывал, нельзя назвать страхом. Я уже считал себя мертвым. Я глядел па темные, с рыжими стволами сосновые леса вдалеке, на сочно-зеленый луг со стогами, совсем близко, у реки, точно с того света. Но одна мысль продолжала владеть мною с самого начала обстрела — что с поста я не уйду. Я был уверен, что Кудрявцев, который был моим караульным начальником, видит меня и одобряет. Мне казалось, что я стоял очень долго, но, оказывается, простоял всего несколько минут, ровно столько, сколько потребовалось караульному начальнику для того, чтобы добежать до меня. Я в оцепенении глядел в лицо Кудрявцева и не понимал, что он говорит, пока он с силой не тряхнул меня за ремень.
—    Пошел! — крикнул компании оп.
Едва мы сошли с моста, как прямо в бык, на котором я стоял, с грохотом ударил еще один снаряд. Кудрявцев опять тряхнул меня за ремень — он так вел меня все время — и засмеялся.
—    Чуешь? — сказал он.— Что же ты не шел? Ведь из-за тебя и меня чуть не пришибло...— Я вздохнул, взглянул па него.— Ты молодец,— сказал оп серьезно,— показал знание устава и неустрашимость. За ото можно похвалить. Однако дело прошлое, но я хочу заставить тебя пошевелить мозгами. С того момента, как мост разбили, скажи, пожалуйста, какой был смысл в том, что ты там стоишь? Пропуска проверять? Если бы ты проявил смекалку и не ждал, пока я тебя сниму, а ушел бы сам, я б тебе слова пе сказал...
После этого случая Кудрявцев резко изменил ко мне отношение, стал расспрашивать меня, рассказывать о себе. Он уже тогда твердо назвал себя большевиком, хотя в партии не был.
Мне вспоминается один из наших разговоров. Я говорил ему, как буду жить после того, как победим белых. Я сказал, что стану писателем, изображу всемирное братство народов и гармонию труда и природы... Мысли все великие, и говорил я о них с жаром. Кудрявцев слушал, молчал и помешивал угольки в костре.
—    Хорошую цель ты поставил себе,— сказал он.— Большой, видно, путь у тебя, Либединский...
Я не возражал.

• 1
• 2
• 3
• 4
• 5